Цитата:
|
Сообщение от Алексей Вязовский
Лоренц пишет в своей книге Агрессия так называемое зло:
«Финалист -- в худом значении этого слова -- это человек, который путает вопрос "почему?" с вопросом "зачем? ", и в результате полагает, будто, указав значение какой-либо функции для сохранения вида, он уже решил проблему ее причинного возникновения. Легко и заманчиво постулировать наличие особого побуждения, или инстинкта, для любой функции, которую легко определить и важность которой для сохранения вида совершенно ясна, как, скажем, питание, размножение или бегство. Как привычен оборот "инстинкт размножения"! Только не надо себя уговаривать -- как, к сожалению, делают многие исследователи, -- будто эти слова объясняют соответствующее явление. Понятия, соответствующие таким определениям, ничуть не лучше понятий "флогистона" или "боязни пустоты" ("horior vacui"), которые лишь называют явления, но "лживо притворяются, будто содержат их объяснение", как сурово сказал Джон Дьюи. Поскольку мы в этой книге стремимся найти причинные объяснения нарушениям функции одного из инстинктов -- инстинкта агрессии, -- мы не можем ограничиться желанием выяснить лишь "зачем" нужен этот инстинкт, как это было в третьей главе..."
Это все про вас Ренат.
|
Все это не про меня, Алексей.
Во-первых, я не возражаю против более осторожного употребления термина "инстинкт" применительно к человеку. ЭССП так ЭССП. Не один механизм, а множество связанных - нет проблем. Если Докинз (или Гамильтон, или Мэйнард Смит) может себе позволить говорить об УСЛОВНОМ гене, отвечающем за какое-нибудь поведение, то почему я не могу говорить об УСЛОВНОМ "инстинкте", подразумевающим множество генов и вероятно множество механизмов, имеющих под собой некое единство эволюционного рода (происхождение эволюционное)?
Во-вторых, вы поленились внимательно прочесть мои посты.
Я не финалист, который заявляет: "я знаю зачем и мне по барабану как".
Более того, при первом взгляде на такой "инстинкт" (и отвечающий за него "ген") именно этот вопрос (как?) и хочется задать в первую очередь. Хотя бы потому что по Гамильтону такой ген, казалось бы, сам себя должен элиминировать (!) из популяции не за одно поколение, так за несколько. Ключевое слово тут "казалось бы".
Я отвечаю на вопрос, почему этого не происходит и почему явно видоспецифическое (саморазрушительное) поведение человека стало видоспецифическим. Т.е. не только отвечаю на вопрос почему это имеет эволюционный смысл, но и на вопрос как, по-моему, такой ген и такое поведение стали возможны. Почему они распространились, не элиминировались из популяции?
Все эти вопросы меня как автора концепции волнуют раньше других.
Вынужденно повторюсь.
Я оговорился, что, во-первых, мой гипотетический "инстинкт" (неважно, понимать под ним один или несколько механизмов при условии, что они эволюционно развивались как единое целое) и такой же "ген", лежащий в его основе не убивает всех своих носителей направо и налево. Он эксперссируется только у тех предстваителей вида, кого и так должны сожрать хищники. Просто ускоряет этот процесс, экономя остальным ресурсы и снижая риск распространения своих "нехороших" генов.
Во-вторых, есть конкретный популяционно-генетический механизм, который может привести к широкому распространению такого гена (как, например, гена серповидно-клеточной анемии) и я рассказал сжато о его сути. Опять повторюсь.
Гипотетический ген не убивает своего носителя-омегу, он давит в нем страх - толкает его вести себя рискованно, отклоняющимся образом. В 99% случаев такое поведение ускорит гибель омеги (потому что он объективно слабее, менее здоров), а в 1% (или в 0,01% - не знаю, очевидно, что изредка) это приведет к тому, что омега... станет альфой.
Приведу очень тупой пример, многим из знакомых с шимпанзе здесь знакомый на уровне анекдота.
В группе шимпанзе, наблюдаемой в одном из антропологических институтов, случился курьезный эпизод.
Омега-самец, вшись на периферии группы, наткнулся на пустую канистру. Барабаня по ней, он стал издавать очень громкие звуки, которые у антропоидов сигнализируют о высоком статусе. На короткое время все самки были его. а местный альфа испуганно шугался от вчерашнего омеги. Через некоторое время он понял, что громкие звуки издает эта штуковина, отобрал канистру и группа приобрела еще более высокостатусного самца, чей авторитет был помножен на (внимание!) КУЛЬТУРНУЮ ИННОВАЦИЮ.
Мой тезис (и причина того, почему диссер по философии культуры):
ген, который толкает своего носителя вести себя рискованно и саморазрушительно, в большинстве случаев приводит к элиминации своего носителя из генофонда.
Но в редких случаях, он способствует повышению статуса своего носителя до заоблачных высот (именно в силу отклонения, присущего носителю):
заставляет его вести себя смелее других,
лезть туда куда остальные не полезут,
открывать/осваивать новые территории,
технические новшества (науку доставать муравьев из муравейника при помощи ветки, камнем обрабатывать другой камень, убивать при помощи палки) - в широком смысле обогащать ценой своей жизни культуру сообщества.
Дальнейший путь инновации:
а) альфа перенимает инновацию у омеги и общество становится на нововведение да богаче (но омега успел передать свой ген дальше, поимев несколько самочек во время кратковременного "взлета"),
б) омега сам становится альфой, заведя свой собственный гарем с блэкджеком и шлюхами (например, открыв новую территорию богатую ресурсами) - ген распространяется лавинообразно на всех потомков этого самца от всех самок.
Именно такую динамику культурных инноваций мы наблюдаем у человека разумного. Все модные тренды со времен красного колпака Великой Французской революции (рубашки с длинными рукавами, очки вечером - нью-йоркиске наркоманы, просторные одежды - гарлемские экс-зеки) возникают на социальном "дне", подавляюще большинство открытий делают вчера никому не известные люди.
Такую же (на более примитивном уровне) - у антропоидов.
Могут ли эти вещи быть связанными между cобой? Имхо, да.
Подробнее тут (не поленитесь на этот раз прочесть):
http://vkontakte.ru/note2824444_9753349