#21
|
||||
|
||||
"Человек произошел от Дарвина"
Дарвинизм и постдарвинизм в цитатах: http://macroevolution.narod.ru/eidel1.htm (Н.Я.Эйдельман) "Чарлз Дарвин столь знаменит, что я обещаю не писать (или почти не писать) о следующих фактах: Что Дарвин был великим ученым. Что как-то он ловил жуков, пришлось одного сунуть в рот и это кончилось не очень хорошо для ловца и совсем неплохо для жука. Что Дарвин напечатал в 1859 году «Происхождение видов», а в 1871-м — «Происхождение человека». Что сторонник Дарвина профессор Гексли срезал на диспуте одного епископа, не желавшего происходить от обезьяны. Что, несмотря на свою гениальность, Дарвин кое-чего еще не знал. И кое-что недооценивал." "Незадолго до смерти Дарвин не без удивления заметил: «Происхождение видов» переведено почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский, польский и русский. На еврейском языке появился очерк, в котором доказывается, что это учение можно найти в Ветхом Завете! " "Но о Чарлзе Дарвине, тысячекратно воспроизведенном или искаженном в книгах и статьях, философских эссе и кинофильмах, все же нельзя, как я убедился, не написать в 1001-й раз. Мое убеждение основано на личном опыте, который заключаегся в том, что, имея безусловную пятерку по дарвинизму в школе и успешно защищая теории сэра Чарлза на университетских экзаменах, я все же ухитрился и тогда и много лет спустя сохранять довольно ложное представление о многих важных сторонах этого учения и упорно подозреваю, что был в своих заблуждениях не одинок. Сущность моего дарвинизма сводилась к двум аксиомам: 1. Виды меняются, человек же происходит от обезьяны. 2. Все это совершенно ясно, и только где-то за тридевять земель еще сохранились философы и архиепископы, которые Дарвина читали, но не согласились: ничего не поняли. По классификации Гумбольдта я твердо стоял в рядах партии «Кто же этого не знает!». И был наслышан о существовании обреченной фракции «Какая чушь!». Я даже, честно говоря, не очень понимал, за что так хвалят Дарвина: ну, разумеется, он первым заметил важные вещи, но эти вещи совершенно очевидны, ибо нельзя же серьезно сомневаться в том, что растительные и животные виды меняются, а человек происходит от обезьяны." "...сострадание к людям — Дарвин как-то вскользь обронил замечание, что его не удовлетворяло религиозное объяснение жестокости и страдания, существующих в мире: предопределенность гибели, взаимного пожирания миллионов существ. Он не мог поверить, что все это наказание, возмездие божье. Творец, если б он был, не мог бы действовать так беспощадно — вот примерно ход мыслей доброго Дарвина. Его теория естественного отбора не делает природу добрее, но объясняет жестокость ее как естественный порядок вещей, не примешивая к этому «высокую мораль», божье наказание, то есть не оправдывая. «Так устроен мир», — констатирует Дарвин." "А теперь снова к обезьянам, оставленным несколько страниц назад, и снова к важным строкам Дарвина: «Я разговаривал со многими натуралистами и не встретил ни одного, который сомневался бы в постоянстве видов». Я обращаюсь сейчас к читателю, тоже имевшему когда-то «пять» (и ниже) по дарвинизму, из партии «Кто же этого не знает!». У меня, читатель, от знакомства с жизнью и трудами Дарвина родилось странное желание: в ответ на ваше уверенное «человек — от обезьяны» опровергнуть вас, предъявить доказательства, что человек не от обезьяны... и только когда вы заспорите, сумеете защититься, доказать, тогда я готов согласиться, что человек от обезьяны, но обязательно потребую, чтобы вы признали, что тут еще много неизвестного и непонятного. Я готов биться об заклад с любым (кроме изучавшего этот вопрос специально), что если б довелось ему поспорить даже с такими старыми «противниками обезьяны», как, скажем, Карл Линней, Жорж Кювье, или даже с кем-нибудь помельче, вроде Агас-сица или ученого-герцога Аргайля, то был бы мой уважаемый современник нещадно побит упомянутыми учеными мужами. Я представляю этот диспут примерно так. Вы твердо знаете выводы дарвинизма, имеете право пользоваться любыми аргументами, кроме тех, о которых в XVIII—XIX веках просто не могли знать. Скажем, о том, что у человека иногда встречается рудиментарный хвост и что это неспроста, вы говорить можете, ибо хвосты бывали во все века. Но о синантропе или гейдельбергской челюсти—ни слова, так как выкопали их только в XX столетии. Кроме того, нет у вас права на употребление таких слов, как «кибернетика», «радиоуглеродный метод», «фашизм»... И вот что примерно произойдет. Вы: Человек произошел от обезьяны! (Если диспут публичный, то большинство аудитории в этот миг прогневается, но безопасность дарвиниста гарантируется условиями игры.) Он (ученый); Не сможете ли вы, милостивый государь, доказать столь ответственную теорему? Вы: Да это же ясно! Человек и обезьяна похожи-то как! Он: Ну и что же? Дельфин и рыба очень похожи, но дельфин — млекопитающее, то есть животное, можно сказать, «с другого полюса» животного мира. Вы: Я говорю не о внешнем сходстве, а о множестве существенных признаков, сближающих нас с шимпанзе, гориллой, орангом и другими обезьянами. Тут вы напрягаете память и говорите о сходстве в строении зубов, стопы, крови, зародышей. Вы обязательно вспомните, что обезьяны умеют смеяться, завидовать, стыдиться, пьянствовать и видеть сны, но вы не имеете права говорить об интереснейших опытах с обезьянами (Келлера, Павлова, Ладыгиной-Коте, Йеркса и других ученых XX века), ибо XX века по условиям еще нет. Он: Благодарю вас за содержательный перечень общих для обезьяны и человека признаков. Только осмелюсь заметить, что вы напрасно старались, так как я давно знаю о большом сходстве двуногих и, так сказать, четвероруких... Надеюсь, мой оппонент не столь самонадеян, чтобы предположить, будто многие наблюдатели и мыслители в наше время и в древности не замечали, что нет другой твари, столь сходной с человеком, как обезьяна. Вы: Вот видите, вы сами согласны. Он: С чем согласен? Вы: Если человек и обезьяна так похожи друг на друга, значит они состоят в близком родстве и происходят от общих прародителей, которыми, очевидно, могли быть только древние человекообразные обезьяны. И вот тут-то он вам задаст. На вас обрушивается град хорошо отработанных ударов. Во-первых, он извинится перед аудиторией за то, что не будет в споре с вами пользоваться такими аргументами, как существование бога, истинность священного писания, отвратительность самой мысли, что разумный человек происходит от вонючих, хитрых, презренных кривляк, и тому подобное. Обо всем этом он говорить не будет (и тут-то вы настораживаетесь, потому что для вас было бы проще, если б он обо всем этом говорил). Во-вторых, он предложит несколько, по его мнению, не менее убедительных объяснений сходства человека и обезьяны. Вот пожалуйста: 1. Когда создавались виды (и человек), то мог возникнуть сходный план (у бога, у природы — как вам угодно), который в одном благоприятном варианте дает человека, в другом — обезьяну: оба существа при этом совершенно независимы друг от друга, подобно двум похожим с виду горам, из которых одна, скажем, в Гималаях, а другая—в Андах. 2. Человек и обезьяна вообще одно и то же, и вопрос, кто от кого произошел, — бессмыслица. Так считал, например, прославленный Дидро, который, как вам известно, ни в бога, ни в сотворение не верил: просто образовалось когда-то живое существо, одно племя которого жило на деревьях (обезьяны), другое — в джунглях (дикари). Великий Линней, включив нас всех в вид «Homo sapiens»— «человек разумный», установил и второй человеческий вид «Homo troglodytes» — «человек дикий». Впрочем, еще древний историк Диодор Сицилийский рассказывал о народе, который великолепно лазает по деревьям, прыгает с ветки на ветку и не разбивается при падении. Орангутаны же пользуются палками и строят гнезда на деревьях. 3. Если уж вам необходимо, чтоб одни виды происходили от других, то почему — человек от обезьяны? С таким же успехом могла и обезьяна произойти от человека: представьте, что какая-то человеческая ветвь попала в неблагоприятные условия, деградировала умственно, но развилась физически. Ведь не будете же вы спорить, что во многих отношениях обезьяна совершеннее человека — сильнее, ловчее, согрета собственной шерстью? Слыхали ль вы, чтобы в животном мире существо сильное и ловкое превращалось в более слабое и неловкое? Вы: Но человек не силой берет, а умом, его главная мощь в коллективе, обществе. Затем вы объясняете, что человек завоевал мир не столько зубами и когтями, сколько орудиями труда. Вы даже можете процитировать Дарвина: «Мы не знаем, произошел ли человек от какого-либо вида обезьян небольших размеров вроде шимпанзе или от такого мощного, как горилла; мы поэтому и не можем сказать, стал ли человек больше и сильнее или, наоборот, меньше и слабее своих предков... Животное, обладающее большим ростом, силой и свирепостью и способное, подобно горилле, защищаться от всех врагов, по всей вероятности, не сделалось бы общественным... Поэтому для человека было бы бесконечно выгоднее произойти от какого-нибудь сравнительно слабого существа». Увлекшись, вы вообще начнете отрицать слишком большую роль физического строения человека в его успехах: «За много тысячелетий, в течение которых каменная цивилизация стала машинной, паровой, металлургической, мы почти совершенно не изменились физически». И тут вас ловят на слове. - Последний раз редактировалось Solano, 09.08.2008 в 15:00. |
#22
|
||||
|
||||
Он: Так, так, сударь, — значит, вы утверждаете, что в какой-то момент обычные законы, управляющие животным миром, отходят у нашего предка на задний план, а вперед выдвигаются новые законы, отсутствующие в развитой форме у зверей... Но тут возникает противоречие: вы определяете, от кого и как человек произошел, пользуясь данными биологии, анатомии, и в то же время признаете, что эти данные с незапамятных времен решающей роли в развитии человека не играли!
Вы протестуете против такой диалектики, но вас спрашивают: — Существует ли коренное различие между умственными способностями человека и высших млекопитающих, в том числе и обезьян? Кого разделяет большая пропасть — червя и обезьяну или обезьяну и человека? Вы, конечно, говорите, что в некоторых отношениях первое различие больше, в некоторых — второе, но вынуждены будете признать, что человек сделал гигантский умственный скачок: позади осталась зияющая пропасть, и все животные — на той стороне. Шимпанзе, правда, грустно сидит на самом краю обрыва, а черви радостно копошатся в отдалении. Вопросы в самом деле трудные! Такие крупнейшие естествоиспытатели, как, например, Бюффон (1707—1788), переоценивали ширину этой пропасти и категорически отрицали на этом основании обезьяньих предков человека. Дарвин же, пожалуй, был склонен свести пропасть к узкой и вполне преодолимой щели. «Моя цель, — пишет он, — показать, что в умственных способностях между человеком и высшими млекопитающими не существует коренного различия». Дарвин стремится найти как можно больше умного, разумного в повадке животных, он твердо уверен: «Наши высокие способности развились постепенно. Но можно ясно доказать, что коренного различия в этом отношении (между человеком и животными) не существует. Мы должны также согласиться с тем, что различие в умственных способностях между одной из низших рыб, например миногой или ланцетником, и одной из высших обезьян гораздо значительнее, чем между обезьяной и человеком. Это громадное различие сглаживается бесчисленными переходными ступенями». Дарвин, конечно, понимает, как много он тут не знает: не знает, например, «каким образом впервые развились умственные способности у низших организмов», по каким законам наследуются признаки... А нам спустя сто лет в общем ничуть не легче, чем Дарвину, хотя знаем больше и большим владеем. Если Дарвин склонен был недооценить «пропасть», то мы за последнее время так увлеклись «качественным скачком», разницей между нами и предками — словом, так возгордились, что выкопали целое «ущелье». Именно в этот момент на сцене появляется главный довод против (или в дополнение) дарвинизма, который и поныне весьма употребителен. Он: Если даже принять схему — от обезьяны к человеку, то остается тайна, великая тайна: каким образом древняя обезьяна (пусть умная, хитрая, но все же обезьяна — животное без речи и орудий труда) перемахнула через пропасть, черную зияющую пропасть, о которой вы только что говорили? Какие неведомые силы подхватили ее в этом прыжке и перенесли на человеческую сторону? Почему эти силы не действуют сейчас и не помогут шимпанзе и гориллам очеловечиться? Если б древняя обезьяна «была человеком», она бы легко придумала, как осуществить такой космический прыжок. Но она ведь не была человеком и все же, по-вашему, прыгнула! Между нами, сударь, та разница, что я вижу чудо и говорю о нем, а вы тоже его видите, но стремитесь не заметить... Все тут не просто. Дарвин в мистическое чудо, создавшее человека, не верит,- но в одном письме признается: «Никак не могу взирать на эту чудесную Вселенную и особенно на природу человека и довольствоваться заключением, что все это — результат неразумной силы». Однако, когда Альфред Уоллес, одновременно с Дарвином опубликовавший сходную теорию эволюции, не выдержал и спасовал перед «тайной», то Дарвин написал ему: «Как Вы ожидали, я резко расхожусь с Вами. Я не могу видеть никакой необходимости призывать какую-то дополнительную непосредственную причину, касающуюся человека». Вопрос о «тайне» существует и теперь. Есть подозрение, что он будет существовать и через 50 лет. Очень распространенный тип современного западного антрополога — это ученый, который признает и обезьяну и обезьянолюдей, но требует признания «тайны» в форме чего-то «высшего». Вы готовы признать «тайну» (в том смысле, что еще не все открыто). Вы говорите, что новые находки ископаемых людей и обезьянолюдей — питекантропа, синантропа, австралопитека, зинджантропа, чадантропа... Но тут выясняется, что ваш собеседник и аудитория недоумевают и полагают, что произносятся какие-то заклинания: вы ведь нарушили правило игры — никакие ископаемые «антропы» и «питеки» им неизвестны. Он: Вам было бы, конечно, очень важно найти обезьянолюдей, переходные формы между подозрительным предком и великим потомком. Но не кажется ли нашему уважаемому приверженцу обезьяньей династии, который, конечно, мнит себя передовым и просвещенным, что он пытается вернуться к наивным сказкам о людях-животных, сатирах, кентаврах и тому подобных, в которые наш просвещенный век не поверит! (Смех, аплодисменты.) Вы соображаете (прежде это как-то не приходило вам в голову), что Дарвин предложил свою теорию происхождения человека за несколько десятилетий до того, как в Азии, Африке и Европе были сделаны великие находки ископаемых обезьянолюдей... «Да, но во времена Дарвина кое-что было в этом отношении уже известно! Господа, вы напрасно смеетесь и аплодируете моему противнику: ведь вы обязаны знать об ископаемой человекообразной обезьяне — дриопитеке». Он: Ну и что? Были в древности человекообразные обезьяны, которые вымерли, а были обезьяны, которые не вымерли. Вот и все. Вы: В середине XIX столетия сделано несколько находок ископаемых костей так называемого неандертальского человека, отличающегося от нас с вами. Он: Отличия слишком незначительные, чтобы говорить о существовании какого-то другого, более примитивного человеческого типа. В конце концов разницу можно объяснить болезнью древнего человека, деформацией его костей под давлением земных слоев. Я не спорю, эти ископаемые люди — важная находка, но к обезьяньему вопросу они прямого отношения не имеют. Кости, так же как и многочисленные пещеры с остатками первобытных костров и каменных орудий, доказывают только одно: человек жил и в глубокой древности. Но при чем тут обезьяна? Я даже нахожу тут довод против обезьяны, и этот довод вам знаком: если человечество имеет столь почтенный возраст и в течение этого времени физически не изменилось (или почти не изменилось), тогда как его цивилизация здорово развилась, то, может быть, человек физически вообще никогда не менялся, не меняется и не переменится?! К тому же надо еще доказать, что Земля существует достаточно долго, чтобы у человека было время перемениться. Разумеется, мы, просвещенные люди, не согласимся с ирландским епископом Ушером, вычислившим, что бог создал Землю 4 октября 4004 года до рождения Христова. Но мы с вниманием отнесемся к опыту Бюффона, раскалившего докрасна большой шар, с тем чтобы заметить, сколько времени он будет остывать, и вычислить, сколько времени будет остывать больший шар — Земля. Если помните, у Бюффона получался возраст Земли всего около 75 тысяч лет... Да, знаю, вы сейчас будете говорить о последних работах геологов, исчисляющих возраст планеты миллионами, даже десятками миллионов лет, но неизвестно, достаточен ли даже такой срок для превращения одного вида в другой. Ваше положение ужасно. Вы знаете про вычисления XX столетия, доказывающие, что Земля «началась» несколько миллиардов лет назад. Знаете, но обязаны молчать... На этом дискуссия кончается. Слушатели расходятся по домам, и, кроме нескольких крамольников и сумасшедших, все потешаются над тем, как господин профессор загнал в пот господина обезьянщика, который все обещал, что в будущем наука найдет аргументы в его пользу. — А что нам будущее? Мы требуем доказательств сегодня. Мы не убеждены, а это значит, что нас плохо убеждали... Весь этот диспут автор затеял ради того, чтобы доказать две истины, разумеется, требовавшие тщательного обоснования: 1. Все очень сложно. 2. Дарвин — великий человек. В. частности, потому великий, что никогда не забывал, как все сложно." Далее в книге - история раскопок в популярном изложении:__ПИТЕКАНТРОП II ДОЛГОЖДАННЫЙ. ПИТЕКАНТРОП III ЮНЫЙ. ПИТЕКАНТРОП IV МОЩНЫЙ http://macroevolution.narod.ru/human.htm Иллюстрированый обзор : Происхождение и эволюция человека. |
#23
|
||||
|
||||
Краткий курс истории дарвинизма:
Если бы люди не делились по половому признаку, их бы просто не существовало http://www.vokrugsveta.ru/telegraph/theory/261/ "Учения Дарвинов не раз подвергались гонениям в школе. После публикации поэмы Эразма Дарвина «Ботанический сад» сама ботаника попала под подозрение, как наука вредная, якобинская и особенно опасная для неокрепших девичьих душ. Консервативный английский поэт Ричард Полуэл писал тогда о юных поклонницах таланта Дарвина-старшего: «Ботанике милой с каким наслажденьем они предаются, / Как Ева, их мать, плод запретный срывая бездумно, / Как в неге они замирают, когда расцветают бутоны, / Как млеют в восторге, смотря на разврат у растений, / Раскрыв похотливо их органы для размноженья» (перевод В. С. Кирсанова). Фото (Creative Commons license): Mark Jones Речь, разумеется, пойдет не о Маше Шрайбер, хотя она, безусловно, женского пола. Инспирированный ею в Петербурге вялотекущий процесс против учения Чарлза Дарвина последнему не сильно угрожает. Достаточно сказать, что сама истица, не дождавшись решения суда, бросила и школу, и страну и работает теперь у брата в Доминиканской республике. Главная интрига этого судебного процесса в том, что иск бывшей школьницы поддержан руководством чуть ли не всех религиозных конфессий России. О самой Маше нам интересно, пожалуй, лишь то, что она, по отзывам её учителей, «хоть и прилежна, но не очень сильна в биологии». Интересно потому, что точно то же можно сказать и о других участниках процесса: данных биологии ни с одной стороны не слышно. Со всех сторон раздается лишь, что Дарвин в своей знаменитой книге «Происхождение видов» обосновал теорию эволюции и в этой теории заявил о происхождении человека от обезьяноподобного предка. Цитат никто не приводит, поэтому стоит напомнить, что в «Происхождении видов» нет речи о человеке, что она идет в совсем другой книге («Происхождение человека и половой отбор»), изданной двенадцать лет спустя. Уже из названия книги видно, что основным механизмом в формировании человека Дарвин видел половой отбор, тогда как свою теорию возникновения видов он, как известно, обосновал естественным отбором. Это значит, что в принципе можно принять одну из теорий Дарвина, не принимая другой. Но об этом почему-то все молчат. И вообще, за полтораста лет биология ушла несказанно далеко. Почему все говорят только о Дарвине — и защитники, и противники, и досужие наблюдатели? Разве других теорий не было ни до, ни после? Хочется сразу заметить, что с критикой дарвинизма выступали и выступают не только религиозные деятели. У науки свои претензии к идее полового (и естественного) отбора. Но и о них тоже почему-то все дружно молчат. Семейство Дарвинов Прежде всего, великих Дарвинов в биологии было двое — Эразм (Erasmus Darwin, 1731–1802), врач, физиолог, натурфилософ и поэт, и его внук Чарлз (Charles Darwin, 1809–1882), геолог, зоолог и ботаник. Причем оба были эволюционистами и отчасти психологами, оба писали о женщинах, оба стали при жизни знаменитыми, но сияние славы второго совершенно затмило имя первого. А жаль. Род Дарвинов, линкольнширских землевладельцев, известен примерно с 1500 года, однако первый ученый труд издал лишь Роберт Уоринг Дарвин (Robert Waring Darwin, 1724–1816), старший брат Эразма: это были «Основания ботаники, или Краткое и легкое введение в половую ботанику Линнея» (1784 год). Книга ставила, по словам автора, целью показать юношеству «гармонию Творения», свидетельствующую о наличии «Высшей причины», то есть божественного замысла intelligent design, говоря современным языком. Джозеф Райт «Эразм Дарвин» (1792). Один из самых известных прижизненных портретов знаменитого натуралиста Эразма Дарвина эта книга побудила до конца дней придерживаться «половой системы» Карла Линнея (классификации, основанной на числе тычинок и пестиков в цветке), тогда уже несколько устаревшей. Впоследствии на Чарлза Дарвина (внучатого племянника автора) эта книга произвела столь сильное впечатление, что он до самой старости черпал аргументы для своего учения из естественного богословия. Только сменил «замысел» на «отбор». Так с тех пор и повелось: креационисты и дарвинисты как будто спорят друг с другом, а по большому счету утверждают примерно одно и то же. С женщинами Роберт Уоринг Дарвин отношений не имел и умер холостяком в своем поместье. Наоборот, Эразм Дарвин любил женщин, и они его тоже любили — подарили четырнадцать детей. Точнее, пятерых родила ему первая жена, семерых вторая, а в промежутке между смертью первой и вторым браком он произвел от любовниц (видимо, служанок) двух внебрачных дочек, которых, к удивлению окружающих, воспитывал вместе и наравне с законными детьми. В тот же промежуток времени одна молодая леди очень хотела выйти замуж за Эразма, они дружили и писали друг другу стихи, но в супруги он избрал другую. Леди осталась старой девой и, хотя сохранила добрые (даже игривые) отношения с Эразмом, на его смерть откликнулась изданием его биографии (то было первое описание его жизни, затем их последовали десятки), носившей скандальный характер, а местами просто лживой. Не будем осуждать её, так как подобных осуждений не позволял себе сам Эразм. Как врач он снискал всеобщее уважение, к нему обращались за советом по самым разным вопросам, и его такт был поразителен. Однажды его попросили высказаться о женщине, которую обвиняли в умерщвлении своего незаконнорожденного младенца, Эразм ответил: Женщины, совершившие подобное противоестественное преступление, вызывают к себе нашу глубочайшую жалость; их воспитание породило в них столько скромности или чувства стыда, что это искусственное чувство извратило подлинные инстинкты природы! Какую душевную боль должны были они пережить, какое страдание! — и это в то самое время, которое, после мук разрешения от бремени, сама природа предназначила им для сладостного утешения кормить грудью маленькое беспомощное дитя … Следовательно, причиной этого ужаснейшего преступления является чрезмерность того, что в действительности есть добродетель — чувства стыда или скромности. Эразм активно боролся за женское образование, бывшее тогда в самом плачевном состоянии. Более того, он видел женскую красоту в природе, даже среди цветов. Так, росянка для англичанина не имеет никаких половых черт (англ. sundew означает «солнечная роса», ибо сверкающие капельки росянки не исчезают, в отличие от росы, под солнечными лучами), однако Эразм увидал в ней (поэма «Любовь растений», 1789) сонм красавиц: Почивает Росянка, царица трясин, на перине из мха средь берез и осин. Её стан — его можно сравнить с волоском — схвачен шелковым пояском с бахромой по краям, что свисает до пят. А пять фрейлин двора, пять испуганных нимф, одеваются в платья — пурпур и кармин. Их свободные складки по ветру летят. (Перевод В. С. Кирсанова.) Как поэт и врач Эразм Дарвин был очень популярен, чего, увы, нельзя сказать о нем как эволюционисте. Его увесистый четырехтомник «Зоономия» (1794–1803) ценили как медицинский трактат, но эволюционную 39-ю главу почти не заметили. Его внук Чарлз, написав биографию деда, ни словом не обмолвился в ней об эволюции вообще и о роли деда в её понимании в частности. Только в собственной автобиографии он нашел место для нескольких уничижительных на сей счет строк. И напрасно: именно с «Зоономии» началось его собственное образование по части эволюции. Да что там! Даже программы женского образования Чарлз у деда не заметил. Говоря о книге Эразма Дарвина «Проект постановки женского воспитания в пансионах» (1797), Чарлз Дарвин увидел там только тему воспитания вообще, а о воспитании именно девушек по существу отметил лишь, что их, согласно Эразму, надо учить правильно выбирать мужей. То есть увидел один только любимый им половой отбор. Как дуры отобрали умников Едва Чарлз Дарвин опубликовал «Происхождение видов» (1859), выяснилось, что даже ближайшие его сподвижники (например, Альфред Уоллес; Alfred Russel Wallace, 1823-1913) отказываются принимать естественный отбор как причину появления высших качеств — например, разума. Как может, спрашивали они, конкуренция между дикарями породить высшие умственные качества, никак не используемые в условиях пещерной жизни? Потому-то Дарвину и пришлось сделать упор на половой отбор, который стал в книге о человеке (1871) основным движущим фактором. Оказывается, женщины, хоть и глупее мужчин (а может быть, именно поэтому), в течение многих тысячелетий неуклонно выбирали себе в мужья самых толковых мужчин, что и вело к поумнению человечества как целого. Но какие факты или соображения можно привести в пользу столь вычурного построения? К чести тогдашних ученых надо заметить, что они сразу и притом дружно заявили Дарвину — это глупо. Первым это мягко заметил Генрих Бронн (Heinrich Georg Bronn, 1800–1862), немецкий переводчик «Происхождения видов», ещё в 1860-м; а немецкий ботаник Альберт Виганд (Albert Julius Wilhelm Wigand, 1812–1886) в 1874-м заявил это прямо и довольно грубо. Дарвин был растерян и в последние десять лет жизни отошел от эволюционной тематики. На невозможность объяснить эволюцию аргументами Дарвина уже в ХХ веке указывали весьма известные российские ученые Александр Александрович Любищев (1890–1972), Юлий Анатольевич Шрейдер (1927–1998). Из более современных исследователей антидарвиновские теории эволюции разрабатывают Юрий Викторович Чайковский и Вадим Иванович Назаров. |
#24
|
||||
|
||||
Эмма Дарвин. К выбору жены Чарлз Дарвин подошел, как и положено великому ученому: накануне своего тридцатилетия составил список достоинств и недостатков каждой мыслимой претендентки. Победила кузина, знакомая ему с детства
В своей только что вышедшей книге «Наука о развитии жизни» Чайковский прямо пишет, что исходным у Дарвина было античное убеждение об интеллектуальном превосходстве мужчины над женщиной. Вот, послушаем самого Дарвина: «Главное различие в умственных способностях обоих полов проявляется в том, что мужчина во всем, за что берется, достигает совершенства, недостижимого для женщины … У женщин способность интуиции, быстрое восприятие и, может быть, даже подражание выражены резче, чем у мужчин, но … некоторые из этих свойств характеризуют низшие расы, а следовательно — прошлое или низшее состояние цивилизации». Можно только удивляться вслед за Чайковским, почему происхождение такого чуда, как интуиция, не привлекло Дарвина вовсе. Загвоздка, видимо, в том, что Дарвин строил схему эволюции ума без причуд: «…Для того, чтобы избегать неприятелей или успешно нападать на них, для того, чтобы ловить диких животных, выделывать оружие, необходима помощь высших умственных способностей». Иначе говоря, ум — не более чем инструмент в борьбе за пищу, а потому интуиция (а вместе с ней и математические способности или мораль) неинтересна. А столь полезные умственные способности «развились у мужчины частью путем полового отбора, т.е. путем борьбы между соперничающими мужчинами, частью — путем естественного отбора, т.е. успеха в общей борьбе за жизнь». Вот, по сути, и вся «теория». Опять же мы можем только удивляться, что дарвинисты продолжают ссылаться на Дарвина как на автора теории происхождения человека. «Доказательством» полового отбора всегда служат примеры избирательного поведения (например, выбора самца самкой), но никогда даже не ставится вопрос: как проверить, приводят ли такие акты к наследственным изменениям? Из того явного факта, что самцы некоторых видов бьют друг друга, а некоторые самки предпочитают некоторых самцов, ещё не следует, что в итоге вид изменяется. По утверждениям Чайковского, половой отбор был и остался уловкой для словесного наполнения теоретических пустот, довольно эффектной, но никоим образом не подтвержденной дальнейшим развитием науки. Уже в ХХ веке, с появлением психоанализа, родилась догадка, будто вся история с половым отбором была лишь следствием робости Чарлза Дарвина перед женщинами: он женился на своей кузине, с которой не надо было знакомиться, и более, в отличие от своего деда, никогда ни с кем из женщин не сближался. В самом деле, кому ещё могла прийти в голову мысль, что активной стороной во взаимоотношениях полов должна быть именно женщина? Что в течение всей истории становления человека невесты сами выбирали себе женихов? В первобытных обществах (на аналогии с которыми тогда строилась вся теория антропогенеза) ничего подобного нет. Впрочем, пусть догадка психоаналитиков и остроумна, но почему же идея полового отбора с такой готовностью была принята обществом? И почему Дарвина до сих пор считают творцом теории происхождения человека? А потому, настаивает Чайковский, что сами по себе аргументы ученых совершенно безразличны основной массе журналистов и общественных деятелей; для них дарвинизм фактически стал субститутом религии. Мне было интересно читать его слова в последнем номере журнала «Наука и жизнь»: «Да, перед нами новая религия. Ей скоро 150 лет, и для науки это давняя история, но для религии это юность. И, как все новые религии, она весьма агрессивна. Противостоять ей может только иная религия, ибо доводы разума тут бессильны и даже нелепы. … На сегодня дарвинизму противостоят (не считая науки) только старые, а потому вялые традиционные религии. Сейчас они вроде бы наступают, но будущего, полагаю, за ними нет (как не было его у Юлиана-Отступника, на краткое время вернувшего римлян от христианства к язычеству)». Дарвин стал символом идеи «человек произошел от обезьяны», хотя её высказывали и до него, а ископаемые данные появились после него (не будем сейчас решать, насколько они убедительны). Сторонники естественного происхождения человека стоят за этот символ, приверженцы идеи его творения — против, вот и всё. К науке этот спор отношения не имеет. А что говорит наука? Женщина + мужчина = человек Надо признать, что о происхождении человеческой психики наука пока что говорит мало. Многочисленные публикации по теме «Происхождение человека» забиты описанием отдельных костей, что не продвигает нас к решению ни на шаг. Единственное, что хоть немного относится к делу — уверение, что рост черепной коробки свидетельствует об усложнении мозга, а следовательно и психики. Хотя и тут не без подвоха: таковая коробка у неандертальца была крупнее нашей. Остаются теоретические модели, и тут Чарлз Дарвин неожиданно оказывается актуален: на передний край действительно выходит различие полов. Речь идет, разумеется, не об отборе дурами умников (и вообще не об отборе), а о том, что эволюционная роль полов могла быть различной. То есть, не будь мы мужчинами и женщинами, нас бы, вернее всего, попросту не было. Морская игуана. Фауна Галапагосских островов произвела неизгладимое впечатление на молодого Чарлза Дарвина во время его кругосветного путешествия на «Бигле». Эти водоплавающие ящерицы с перепончатыми лапами водятся только здесь. Фото (Creative Commons license): daren_ck Об эволюционном различии полов с 1960-х годов пишет биолог Виген Геодакян. Хотя он рассуждал и до сих пор рассуждает в терминах полового отбора, однако указанное различие выявлено им достаточно четко и с отказом от идеи полового отбора не теряет ценности. Согласно Геодакяну, эволюционная роль мужчин — поиск новаций, а роль женщин — сохранение найденного. По уверению Чайковского, такое деление ролей слишком грубо, но небесполезно. Сам Чайковский развил эту идею до представления о двускоростном механизме эволюции человека. Исходным для него послужило наблюдение палеонтологов, что крупные организмы эволюционируют быстрее, чем мелкие. Как подсчитал Александр Павлович Расницын, быстрее всех формировались виды слонов, немного медленнее — крупных копытных и т.д.; а медленнее всех — виды одноклеточных. Этот факт в корне расходится с дарвинизмом и в первом приближении делает понятной быструю эволюцию человека, однако человек все-таки выпадает из данного ряда, поскольку он эволюционировал даже быстрее слонов). Возникло предположение, что уникально высокая скорость его эволюции как-то связана с особыми свойствами человека как вида. Среди этих свойств обращает на себя внимание уникально долгое взросление людей. Если у других животных (даже у слонов) подростковый возраст почти отсутствует (пусть детеныш и развивается долго, но из детеныша обращается во взрослую особь за несколько месяцев), то у людей подростковый возраст занимает около 10% жизни: приблизительно от 8 до 14 лет у девочек и от 10 до 15 лет у мальчиков. При этом девочки-подростки, в отличие от мальчиков, довольно редко производят потомство, а в первобытных обществах эта практика являлась и является общей нормой. Подростковое материнство может достигать четверти всего периода фертильности. Мужчины же вовлекались и вовлекаются в процесс размножения взрослыми и продолжают его до старости. Скорость смены поколений по женской линии может превышать мужскую в три-пять раз. Этот процесс Чайковский называет двускоростным размножением и принимает его как факт. На основе данного факта он выдвигает гипотезу: в ходе становления человека действовал двускоростной механизм эволюции, когда массовое соединение в пары незрелых матерей с немолодыми отцами приводило к быстрому наследованию долгого обучения. Точнее, «взрослый (и часто немолодой) отец дает свой набор свойств, апробированный самим фактом его долгой успешной жизни (высокий статус повышал число жён). Это похоже на „половой отбор“, но сходство обманчиво: женщина тут вообще ничего не выбирает». Зато подростковая беременность «является мощным стрессом. Все связи у юной матери неустойчивы (за девять месяцев беременности она взрослеет по многим параметрам радикально)», так что следует ожидать повышения частоты изменений наследственности. " |
#25
|
||||
|
||||
Креационизм с комментариями:
Волков Павел Иванович Ложь креационизма http://evolution.powernet.ru/polemics/volkov1.htm "В настоящее время теория эволюции, основы которой были заложены Чарльзом Дарвином, является основной. Но не может вызывать опасения тот факт, что с ростом роли религии в современной жизни поднимает голову давно отвергнутое религиозно-лженаучное течение креационизма. В качестве причин многообразия жизни на Земле оно выдвигает "единственно верную" теорию божественного творения мира и всех видов живых существ. На прилавках книжных магазинов и на ярмарках часто можно увидеть креационистские книги и брошюры, "опровергающие" в очередной раз теорию происхождения видов. Видимо, лавры Дарвина не дают покоя иным авторам, которые маются от невозможности проявить себя в чём-либо толковом. По иной версии, не всем нравится происходить от обезьяны. По телевидению (на местных кабельных каналах) можно часто увидеть креационистские передачи зарубежного производства. Следует отдать должное авторам - они сполна отрабатывают вложенные в них деньги. Продажный "учёный" с пеной у рта критикует теорию эволюции, выдвигая "неоспоримые" аргументы, подкреплённые умело подобранными видеосъёмками и наукообразным комментарием. Обилие научных терминов может заставить несведущего человека поверить словам ведущего. Книги такого рода пестрят различными фотографиями, богато пересыпаны терминами и отдельными фактами. Но что они представляют из себя на взгляд человека с образованием? Попробуем разобраться... На книжной ярмарке в Москве (в 2001году, 9 сентября) мне удалось приобрести образец такого рода. Книга имеет многообещающее "разгромное" название: "Обман Эволюции". Автор - турецкий креационист под псевдонимом Харун Яхья. Изучив эту книгу (что само по себе было ощущением где-то между весельем (от наивности автора), негодованием (за лживость автора) и страхом (что несведущие люди могут поверить в ЭТО)), я решил проанализировать её подробно." Заголовочки от опровержителя эволюционизма: "Сила воображения Дарвина" "Человек, выдвинувший теорию эволюции - естествовед-любитель Чарльз Роберт Дарвин. ..." Первые главы книги Харуна Яхья посвящены анализу теории эволюции и причин её широкого распространения. Разумеется, в этом обвиняется марксизм, взявший теорию Дарвина на вооружение против религиозного невежества. Поскольку ничего нового и столь же масштабного, как К. Маркс или Ч. Дарвин, Харун Яхья не может нам предложить, он скромно довольствуется ролью Герострата от науки: "Во время путешествия молодой Дарвин остался под впечатлением от увиденных им видов животных, особенно от различных видов зябликов, обитавших на островах Галапагос. Он подумал, что отличие клювов этих птиц зависит от окружающей среды. Опираясь на это предположение, он сделал для себя вывод: живые организмы не были созданы Аллахом по отдельности, а вышли от одного предка и затем видоизменились в зависимости от условий природы" ""Утопические механизмы эволюции". Стр. 16: "...австралийский ботаник Г. Мендель..". Может, это просто ляпсус, но говорит об осведомлённости автора весьма красноречиво. Собственно, вся книга такая и есть." "Останки отвергают эволюцию". Стр. 27: "Например, должны были существовать существа, наделённые свойствами рыбы и пресмыкающегося". Успехов вам, господа! А, впрочем, такие существа есть на Земле и сейчас, они известны любому школьнику, нормально знающему биологию - это земноводные." "Переход из воды на сушу: сказка, выдуманная теорией эволюции" Стр. 32: "Учитывая, что у беспозвоночных отсутствует скелет и твёрдая часть находится снаружи, а у рыб скелет расположен внутри, то эволюция от беспозвоночных к рыбам требует больших изменений, которые должны были оставить свой след в виде переходных форм и в неисчислимом количестве". Автор либо сам не понимает, о чём идёт речь, либо пытается повести читателей по ложному пути размышления намеренно и осознанно. не все беспозвоночные имеют твёрдые части и в наши дни. "Твёрдая часть ... снаружи" у беспозвоночных - ни что иное, как наружный скелет, состоящий из хитина у членистоногих и слоёв извести (карбоната кальция) и конхиолина у моллюсков. Проводить параллели между этими типами скелета (имеющими эктодермальное происхождение) и внутренним, состоящим из кости и хряща, мезодермальным скелетом позвоночных, бессмысленно. С точки зрения химии хитин - полисахарид, конхиолин - белок, внутренние слои раковины моллюска - различные кристаллические формы карбоната кальция, а кость состоит из коллагеновых (белковых) волокон и фосфатов кальция. Так что химически между ними - практически ничего общего. По происхождению они также независимы. Дифференциация моллюсков, членистоногих и предков позвоночных произошла на уровне животных, не имеющих твёрдого скелета. Поэтому искать "переходные формы" в данном случае бессмысленно." "Стр. 11: "Как уже было сказано в аятах Корана, главная причина неведения людьми своего происхождения - это своего рода "колдовство", препятствующее им использовать свой разум. В этом же лежит и причина распространённого признания теории эволюции". Так что у нерадивого студента или школьника есть шанс оправдать на экзамене своё неведение, ссылаясь на злые чары. " Последний раз редактировалось Solano, 09.08.2008 в 18:01. |
#26
|
|||
|
|||
Кстате, об эволюции
- как объяснить постепенное изменение вида и закрепление новой информации в генах, если у всех видов РАЗНОЕ количество пар хромасомов. |
#27
|
||||
|
||||
Пример возможного начала видообразования
Светлая окраска живущих в пустыне заборных игуан (Scleropolus undulatus), приобретённая ими в ходе эволюции, провоцирует определённый конфуз в их отношениях с более тёмными собратьями. Это выяснили в ходе эксперимента учёные из университета Айдахо (University of Idaho). Всего несколько тысяч лет назад значительная часть популяции заборных игуан начала расширять ореол обитания в более жаркие области пустынь. В результате новые поколения ящериц "осветлились" для естественной маскировки на местности. Биологи проверили, как поведут себя при встрече самцы из тёмно- и светлоокрашенных популяций. Результаты немало позабавили специалистов. Оказалось, что тёмная игуана, завидев светлого собрата, начинает всеми способами выказывать агрессию (в том числе демонстрируя пятна на брюхе). Её же соперник в ответ на эти действия чаще всего… пытался ухаживать за агрессором. Как полагают авторы работы, рассказавшие о своих наблюдениях на встрече биологов-эволюционистов Evolution 2010, светлые S. undulates ошибочно принимают тёмных сородичей-самцов за самок, потому что у них самих пигментные пятна на брюхе заметно больше. Пятна же тёмноокрашенных игуан автоматически ассоциируются с раскраской самок из "светлой" популяции. Эволюционные недоразумения такого рода в теории со временем могут привести к полной репродуктивной изоляции светлых заборных игуан от тёмных. В перспективе это означает возможность их разделения на два полноценных вида. http://www.membrana.ru/lenta/?10589 Последний раз редактировалось VPolevoj, 07.12.2012 в 18:50. |
#28
|
|||
|
|||
Цитата:
судя по всему у нашего общего с шимпанзе предка было 24 пары хромосом...вот вопрос и заключается в том как мы потеряли эту пару |
#29
|
|||
|
|||
Цитата:
вплоть до того что впоследствии могли смешиваться популяции у которых на некоторых метоцентриках были практически разные плечи , хотя все неполовые пары были уже метоцентриками и количество хромосом у таких популяций было уже одинаковым? |
#30
|
|||
|
|||
немного покапался и понял что написал полную глупость
|